Жизнь до и после

Юбилейный год для меня был не простой по здоровью, возникла необходимость обратиться к хирургам. Считавший себя совершенно здоровым в свои 75, неожиданно я оказался на грани жизни и смерти.

В конце мая неожиданно на даче заболел живот, да так, что при возвращении электричкой пришлось вызывать скорую помощь. Осмотревший меня хирург Алексей Плотников озабоченно отправил в стационар.

На следующий день, выслушав его, я понял, что нужно пройти ряд анализов. Так, один из них - обследование кишечника, показал дивертикул сигмовидной кишки размером пять на шесть сантиметров. Принятое терапевтическое лечение принесло значительное облегчение и через тринадцать дней, с устойчивой динамикой был выписан домой. Однако врач посоветовал записаться на плановую операцию.

Для меня и семьи это было ошарашивающее известие. Всякие были семейные советы – возраст, может обойдётся, травки попить, диету соблюдать. Время шло, спокойно трудился на саду. Однако, в середине июля почувствовал вновь ту же самую острую боль, и опять скорая увезла в железнодорожную больницу. И вновь попал в дежурство того же добросердечного доктора.

Через десять дней интенсивного лечения было рекомендовано поехать на консультацию в областную клиническую больницу. Два часа - и мы с женой в Кемерове, с надеждой, что всё обойдётся без хирургического вмешательства. Очередь на приём была недолгая, все очередники со всех концов области шутили и охотно делились своими недугами.

Моя третья очередь подошла быстро. Зашёл и доложил, почти по-военному, доктору хирургического отделения Евгении Барредо: «Белово, дивертикул сигмовидной кишки размером пять на шесть сантиметров». Посмотрев рентгеновский снимок, хирург с удивлением отметила, что впервые попался клиент, который разговаривает на медицинском языке. И вынесла скорый вердикт: «Так жить нельзя, десять дней на анализы, операция».

Вышел из кабинета вроде как окрылённый, объявив итог опечаленной жене Любе.

10 августа в палату номер восемнадцать зашёл доктор Евгений Александрович Полутарников, потрогал мой живот, посмотрел снимок и корректно сообщил: «Через два дня готовься к операции». Товарищески похлопал по плечу, сказав, что всё будет замечательно. Это, безусловно, вдохновило меня на успех. Правда, боязливости никакой не испытывал, даже когда приехали медсестрички с каталкой. Просили поторопиться. Уже меня ждут.

Везут по коридору, спиной чувствую все неровности коридорной дороги, а мысли всё-таки разнообразные теснятся в голове. Пугливости - никакой. Вот, думаю, сделают операцию, всем позвоню, что жив я и здоров.

Поставили каталку к стенке, подключили массу проводков и трубочек. Сказали, жди своей очереди. Вдруг мой взгляд устремился в щель в шторке, где на двух столах делали операции. С неподдельным интересом стал наблюдать. Проснулся в реанимации…

Будят: «Николай Иванович, проснись, пожми мою руку», успел уловить четыре пальца руки. «Как чувствуешь себя»? Вроде как говорю, но голос свой не слышу, но вижу, как слова ровной строчкой вылетают из меня, среди них почему-то музыкальный ключ. Отлетев примерно на метр, обратно возвращаются в меня. Сообразить не могу где нахожусь, помещение мне не знакомо. И вновь ушёл в сон.

Снова пробудили медики, стали протирать тело холодной жидкостью, отчего взбодрился от сна. А тут рядом сосед, признал меня земляком, завязался недолгий разговор. Получил замечание. Вновь уснул. Пробудился, спиной чувствую, что меня везут на каталке, сначала медленно, затем с убыстрением. Определили в одиночную палату, под присмотром дежурной медсестры. В такой палате скучно, нет общения.

Дня через четыре удалось встать, даже посетил туалет. Принесли мои вещи, достал телефон и начал всем звонить. В первую очередь жене, затем друзьям. Они обратили внимание, голос мой изменился и стал тонким. Один приятель даже отозвался в шутку: «голос как у евнуха».

В палате первоначально лежал лицом к двери, затем перелёг, чтобы любоваться в окно берёзками - четырьмя сестричками. Их густая зелёная причёска, раскачиваясь в окне, радовала меня. Отдельные золотистые пряди напоминали о скорой осени, когда листья станут собираться в полёт, покидая родимую мать.

Здоровье возвращалось. Ежедневно по нескольку раз проведывали ведущие врачи Евгений Полутарников и Евгений Довбета. Нередко, даже ночью, проведывала заведующая отделением Татьяна Мироненко. Как только окреп, перевели в первоначальную палату.

Для меня это был праздник, встреча с прежними друзьями по недугу. Василий Мишин, которому чуть раньше сделали такую же операцию, - добрый и внимательный человек, прошедший суровую солдатскую и офицерскую выучку. Дети его проявляли заботу и обо мне. И сейчас поддерживаем отношения. Вот так, в дружбе протекали дни выздоровления.

Прошло два года, окреп, катаюсь на лыжах и велосипеде. Одним словом, после непростой операции живу прежней жизнью.

Сердечные слова написал в книге «Отзывы» Татьяне Мироненко, врачу-хирургу высшей категории, кандидату медицинских наук, ведущим хирургам Евгению Полутарникову и Евгению Довбета, Евгении Барредо. Моему выздоровлению способствовали забота и добрые слова поддержки всего персонала! Низкий поклон всем за их труд, любовь и ответственность.

Николай Лукин, август 2015 год, специально для "Вечернего Белова"