Алла Прокудина, п. Бачатский

Подарки дождей

Только два магнитика на холодильнике Ольги «говорящие». Деревянный из Белокурихи, где они отдыхали с мужем вдвоем, и репродукция букета сирени в большой плетенной корзине.

Командировки шли одна за другой. На этот раз маршрут лежал в старинный сибирский город.

Рано утром, второпях уложив сумку, она помчалась на вокзал навстречу золотистой утренней заре, чтобы несколько дней наслаждаться одиночеством.

Так и есть. Никакой интуиции! Опять притащилась за тридевять земель без зонта! Производственные дела позади, можно и в центр!

Летний день становился невыносимо жарким и душным. И вдруг, на небе появились багровые тучи. Сначала яркие лучи стрелами расходились из-за темных облаков, но, прямо на глазах, они закрыли солнце совсем. В теплом воздухе, напоенном ароматом роз на театральных клумбах, наступила тишина.

Внезапно перед горе-путешественницей лавиной пронесся прохладный летний дождь, захлестнувший ее на крыльцо двухэтажного дома, как выяснилось потом, маленького памятника деревянного зодчества.

Крупные капли дождя стучали по окнам, обрамленным резными наличниками, а на тротуаре бесновался ливень, давая ей понять, что путь назад отрезан. Покорно прочитав вывеску: «Дом художника Алексея Родионова», Ольга открыла высокие двери.

В холле стояли натянутые на подрамники чистые холсты, высилась гора сложенных детских мольбертов, а стены украшали картины. «В музей попала»! - обрадовалась женщина. Навстречу ей вышла доброжелательная дама, предложив провести экскурсию.

«Гуманитарная помощь пострадавшим от наводнения»? - просияла гостья и попросила разрешения побродить ей одной по пустынным залам.

Практически не владея техникой, она наслаждалась сибирскими пейзажами, с замиранием сердца обозначая себя невидимой фигуркой в коротком ситцевом сарафане на картинах ее деревенского детства: у заросшего камышом лесного ручья с букетом незабудок; на солнечной опушке с туеском клубники; с корочкой хлеба на пути вечернего стада…

В пронзительной тишине зазвучала волшебная музыка Грига. Дождь не унимался, прозрачными слезами стекая по стеклу.

- Вам понравилось? - заглянула экскурсовод.

- Да. Очень.

- Тогда можете подняться в конференц-зал. Там наша искусствовед читает лекцию для студентов-дипломников о бывшем хозяине этого дома.

- Конечно. Спасибо, - поплыла Ольга в своей длинной зеленой юбке, оставляя мокрые следы на деревянной лестнице.

Тихонько проскользнув в аудиторию, счастливица присела под картиной с гроздьями лиловой и белой сирени в большой плетеной корзине.

В комнате стоял аромат летней свежести. Поежилась. Казалось, с веток висевшей под наклоном картины скатываются дождинки.

Осмотрелась. Лекцию слушали начинающие художники - авангардные шалопаи. Длинноволосый баловень в шарфе с затейливым рисунком периодически фотографировал преподавателя. Откровенный нарцисс с серьгой в одном ухе полулежал на стуле. Какой-то в рясе с прической Чингиз Хана. Рядом, вполне приличный, строчил без устали. На его предплечье красовалась языческая богиня охоты Девана с головой медведя вместо шапки.

Но нет, не это было главное. Глаза! По тому, как они слушали, задавали вопросы и обосновывали свое мнение, было понятно: У каждого свое видение мира! «Смелые, - подумала Ольга, - выбрали путь, где только талант и старание в союзниках».

На фоне с шумом распахнувшейся двери на балкон стояла изящная дама, лет сорока, в сером брючном костюме и в накинутом на плечи палантине. Каждый раз, когда она взмахивала руками, напоминала птицу с прозрачными голубыми крыльями.

Разговор шел не о творчестве художника, а о доме его детства. Вырисовывалась история каждой комнаты: гостиная, библиотека, оранжерея…

Мягкий и лиричный пейзажист Алексей Родионов оказался человеком волевым и напористым. В 1970 году он открывает художественно-графический факультет при пединституте, а свой дом отдает студентам-провинциалам под общежитие.

- А теперь, - обратилась преподаватель к слушателям, - сделайте перепланировку дома.

Молодые люди быстро наделили каждую комнату новой функцией в общежитии семидесятых, лишь один вопрос привел их в замешательство:

- Чем служил иногородним студентам чердак в дождь?

В эту минуту в памяти незваной гостьи мелькнул далекий чердак родителей с провисшими веревками от мокрого белья. Ответы современников поразили оригинальностью:

- Соорудили там домашний кинотеатр.

- Тренажерка в полумраке.

- Писали картину «Город глазами чердачного окна».

- Возможно, затащили бильярдный стол?

- Играли с девчонками в жмурки.

- Не угадали, - оборвала домыслы парней педагог, - в дождь они сушили там белье.

Со временем, дом стал музеем художника и центром для одаренных детей.

Ливень закончился. К балкону склонилась ветка с сияющими жемчужными каплями. В последний раз женщина-птица взметнула дивные крылья, приглашая выпускников к полету. Солнечный небосвод манил своей высотой.

В следующую поездку зонт стал почетным гостем в сумке. Но зачем длинную зеленую юбку нацепила? А как же - дорожный талисман!

Едва Ольга покинула территорию фабрики и направилась к автобусной остановке, как из-за домов и верхушек деревьев налетел свирепый порыв ветра, закрутил пыль на дороге и умчался.

Мгновенно все потемнело. В гнетущей тишине прогремел не очень уверенно гром. И вдруг целый водопад обрушился на крыши домов и машины.

В этот раз небо не обиделось и не собиралось долго лить слезы. Оно рассердилось! Беспрестанно слышались оглушительные раскаты грома, а обезумевшая молния металась по небу, вычерчивая острым шрифтом: «Лучшее прощение - месть, только месть»!

Струи дождя слепили Ольге глаза, и в этой пелене растаяли силуэты людей и машин. Внезапный шквал ветра вырвал из рук зонт. Промокшая и совершенно беспомощная, нахохлившейся птахой она втиснулась в переполненную остановку.

Один за другим, не останавливаясь, проносились сердитые автобусы. Дремавшие на стоянках такси вмиг разобрали.

Слева, спускающаяся с холмов на проспект дорога подхватывала дождевые ручьи и увлекала за собой. Вновь образованная речка пенилась и шумела. По ней неслись детская лопатка, чья-то сумочка и рассыпавшийся букет хризантем. Там-то и можно было поймать плывущее такси.

Бедолага достала платок и в образе Солохи побежала искать машину. На ее счастье, водитель припарковался близко к тротуару.

Но Ольгу опередили смуглые щеголи в одинаковых летних костюмах цвета топленного молока, как оказалось позднее, отец и сын. Слегка согнувшись, с лукавой улыбкой, один проскользнул в открытую женщиной заднюю дверцу и угнездился на сиденье, оставшийся край занял кожаный чемодан.

Бросила взгляд на переднее, но там уже пристегивал ремень другой. Небрежным кивком таксист указал на место позади себя.

«Если только вплавь», - подумала несостоявшаяся пассажирка, резко повернулась и медленно побрела к безразмерной остановке по щиколотку в воде. «Сайгаки поджарые», - мысленно съязвила она и заплакала.

Со стороны проспекта, неловко сгорбившись, накрывая голову пиджаком и одновременно всматриваясь в прохожих, бежал мужчина. Ольга узнала в нем водителя.

- Вас, вас зовут мои пассажиры, - закричал ей таксист.

Пересилив себя, она ответила на приглашение. Перед женщиной, соскочив на асфальт, открыл дверцу молодой мужчина в светлом.

- Вы нас простите ради Бога, - горько и грустно попросил извинение его отец, - ливень помутил сознание.

Ольга улыбнулась. Хорошо, что есть такая мудрая эмоция, когда не нужно никаких слов.

Попутчики, архитекторы по профессии, приехали из Астаны. Делились впечатлениями, а о новых стройках родного ей Кузбасса знали больше, чем она сама.

По ее просьбе такси остановилось у обувного магазина. Деньги за проезд водитель отстранил со словами: «За вас заплачено».

Небесные разборки отбушевали. Благодарные клумбы и свежевымытые витрины засверкали вслед подуставшей грозе.

- Кого будем обувать? - обратилась белокурая девушка к клиентке в длинной зеленой юбке.

- Дочку с ногой Золушки.

- На бал?

- И на бал тоже. Предложите что-нибудь солнечное.

Над городом голубело просвеченное лучами ясное небо. Вдохнув чистый и прозрачный воздух Ольга направилась к вокзалу. В ее дорожной сумке лежали туфли цвета медовой сливы.

Уличные зарисовки продолжает рассказ «Ложечка».