Алла Прокудина, п. Бачатский

Осенняя встреча

Деревянная конторка при локомотивном депо на ладан дышала. Каждый кабинет закрывался на навесной замок. Шел 1975 год. К обеду усталые глаза Анны Викторовны, молодого специалиста по работе с кадрами, слипались совсем.

Отдавая документы, высокий, недавно демобилизованный из армии Павел в брюках клеш и футболке Adidas (по всему было видно, что он себе нравился), засмотрелся на голубоглазую девушку в накинутой на плечи вязаной кофте с прической как у Мирей Матье.

Аня слегка откинулась на стуле от пристального взгляда парня. «Француженки тут без меня скучают», - съязвил про себя молодой мужчина, отметив печальные глаза девушки.

- Принесите еще вот эти документы, - Анна Викторовна подала список для оформления на работу.

Бумаги Павел доносил ровно неделю, забегая в кабинет перед обедом, и в этом Аня увидела свое спасение.

- Павел Семенович, вы не могли бы закрыть меня в кабинете на время обеда? - осмелилась озвучить свою просьбу.

- Можно и закрыть, - слегка смутился Павел от неожиданности.

- У меня два сына полутора и четырех лет. У Антошки зубки режутся, десны набухли, проплакал до трех ночи. А в семь я уже стала старшего в садик собирать. Посплю часок, - молодая женщина просто и ясно посмотрела в глаза Павла и протянула ему маленький замок с ключами.

Через час Павел открыл дверь. Анна Викторовна уже сидела на дерматиновом диванчике и поправляла волосы. В следующий перерыв он вновь забежал в отдел кадров.

- А вы в столовую ходите? – подавая ему ключи, спросила Анна.

- Нет, мне мать пайку собирает.

- Возьмите деньги. Я все равно не успеваю поесть, - девушка сунула ему в карман купюру. Тут только до Пашки дошло, что Анюта остается голодной.

После обеда, бесшумно отворив дверь, молодой человек подошел к ней на цыпочках. Она крепко спала, свернувшись калачиком, подложив под голову ладони.

«Если не разбудить, - Павел знал это по себе, - проспит до конца рабочего дня».

- Анна Викторовна, - дотронулся до женского плеча, - возьмите, попробуйте пироги моей мамы.

- Ты что, Пахан, к этой царственной особе зачастил? – спросил в коридоре товарищ.

- Ты о её фамилии? (Ане одной из семьи не поставили точки над «е» в фамилии Королёва, и осталась она Королева).

- Нет, я о должности её мужа.

Пашка промолчал. Ему никак не виделась в Ане королева, утомленная славой. Так – уставшая женщина и прилежная мама. А ещё, рядом с ней куда-то улетучивалась его бесшабашность. Свою пайку он теперь отдавал ей, а сам бегал обедать на её деньги в столовую.

- Сынок, - как-то спросила мать, - ты перестал хвалить мои пироги?

- Очень вкусные. Мам, а тебе с нами тяжело было?

- Не спрашивай, - улыбнулась, подливая сыну борщ, - твоя бабушка говаривала: «Материнство – добровольное рабство».

- Ну, скажи, а тебе спать хотелось?

- Всегда, - обняла сына мать.

Павла определили помощником к опытному машинисту Фёдору Кузьмичу. Встречи сошли на нет. Слушая перестук колес, и вглядываясь в паутину сверкающих линий, думал об Анюте. Не было в ней желания нравиться. Она влекла открытостью, когда хвалилась своими пацанами, или доверчиво смеялась над армейскими байками недавно демобилизовавшегося солдата.

Как-то, перед сменой, железнодорожник забежал к Анне. На столе лежали рисунки, выполненные мягкими цветными мелками в технике пастель.

- Вот, Паш, хочу твоему наставнику подарить свою работу. У него юбилей. Я же художественную окончила. Не знаю, что лучше.

Мужчина с интересом стал рассматривать рисунки: «Дождь в парке», «Туман на озере», «Путники в снежную бурю». В сибирских пейзажах без ярких полян цветов и ослепительного солнца чувствовалась грусть.

- Пусть Кузьмич сам выберет, - предложил.

Федор Кузьмич остановился на «Путниках». На фоне мрачного вечернего неба два человека, закутанных в шали, противостояли снежной буре. Сильные порывы ветра сгибали их фигуры, но всё же они продолжали идти.

О чем думал старый машинист, выбирая картину? Может быть, ему вспомнилось, как через годы воинствующего атеизма он пронес веру в Бога и передал её детям. Кто знает.

Его помощника картина не зацепила: «Это какие-то ёжики в тумане…»

Аня исчезла незаметно, растаяла как радуга на её картинах. Мужа перевели в областной центр. Сердце Павла налилось тоской.

Он молча выполнял все указания наставника. Строгий и ответственный Кузьмич теперь на всех крутых подъемах доверял помощнику вести машину, стоя у него за спиной и наблюдая за приборами. Машинист сам затеял разговор:

- По Анютке сохнешь?

- Дядя Федор, даже не попрощалась, - нервно передернул рычаг Павлик.

- Ну чего завёлся? Наверное, почувствовала твое желание украсть её и уехать с ней неведомо куда.

- Ничего же не было, - осевшим голосом продолжал парень, - а не отпускает.

- То-то и не даёт покоя. Всегда кажется, что могло быть лучше.

Помолчали. Тишину разорвал гудок встречного поезда.

В холостяках Павел ходил недолго. Сработал инстинкт самца. Подрастали дети.

В сорок лет попал в аварию. И вот тогда, в послеоперационном бреду, на потолке перед больным распластались Анины «Путники». Он слышал стонущие звуки ветра, завывание метели и мольбу путников.

А после заключения хирургов: «Павел Семенович, мы снимаем с вас инвалидность. Вы здоровы», - мысленно усмехнулся: Выкарабкался, ежик в тумане.

Жизнь пролетела под стук колес и грохот проходящих составов. Уже каждый начальник побывал у него в помощниках.

Теплым осенним днем конца сентября Павел возвращался из санатория. На одной из станций вышел на перрон покурить. В воздухе, наполненном запахом яблок и дынь, струилась янтарная листва.

И вдруг, среди шума и суеты отъезжающих он увидел Аню. Она стояла в длинном льняном платье, держа за руку мальчика лет пяти.

Растерялся, спрятался за колонну, продолжая наблюдать. Докурив сигарету, все же оставил эту дурацкую колонну и подошел. Женщина сразу же узнала его, обняла и сказала:

- Здравствуй, Паша. Я всегда знала, что мы встретимся, - Аня, как и прежде, умела просто и ясно смотреть в его глаза.

- Здравствуй, с тобой всегда мальчики, как верные пажи, - отметил мужчина.

- Это внук Миша. Гостил у нас летом. Везу его родителям.

- Рисуешь?

- Да. Вернусь и нарисую осень.

Передали отправление. Павел пожал руку Мишке, чуть дольше посмотрел в Анины глаза и запрыгнул на ступеньку своего поезда.

За окном стремительно падало огромное красное солнце, высвечивая золотыми красками встречу на перроне.

Читайте также любовную историю «Оккупант» Аллы Прокудиной.